Мои хреновы одногруппнички устроили вчера вечеринку, от котороый я не могла отвертеться, как ни старалась. Поэтому мне пришлось как всегда напиться и скандалить, скандалить, скандалить. На самом деле мне совершенно нельзя пить... Последствия, вообще-то не всегда такие уж катастрофичные, как я люблю воображать, но, откровенно говоря, когда я пьяна, я довольно неприятна. Несколько вариантов того, что я обычно делаю в таком состоянии, начиная с самой первой стадии: люблю всех, требую чтобы меня любили все, очень много выёбываюсь, строю грандиозные планы захвата мира, устраиваю публичные выяснения отношений с сахарной таблеточкой угрожая бросить его, плачу от жалости к себе и сахарной таблеточке, теряю сознание, хочу пустить себе пулю в лоб наутро и никогда не встречаться с теми, кто был рядом со мной накануне. Я чувствовала себя так супердерьмово, проснувшись в половине восьмого утра с ужасной головной болью и клялась, глядя вверх "Дорогой потолок, сделай так, чтобы это закончилось и тогда я обещаю тебе стать хорошим человеком". Впрочем, раз уж я так сильно люблю клетчатые рубашки, рок'н'ролл, виноград, виниловые пластинки, Бегбедера, запах кокоса, зелёный цвет и бриллиантового мальчика, значит я не могу быть такой уж плохой. Тем временем у меня на заднице его автограф и он прощает мне все мои сраные выходки, аллилуйа.

- С тобой невозможно, мама. Ты сначала говоришь какую-нибудь гадость, а потом думаешь.

- Ну, знаешь, это лучше чем с тобой: ты сначала долго обдумываешь свою гадость, а потом говоришь.

Иногда я даже готова признать, что я немного дрянная девочка.